Расстрел теплохода "Комсомол"

В 1931 году, в ходе начавшейся в Испании буржуазно-демократической революции, в стране была свергнута монархия и провозглашена республика. Но к власти пришло профашистское правительство, против которого все антифашистские силы объединились в Народный фронт, итогом чего стала победа его сторонников на выборах в кортесы в феврале 1936 года и было образовано левореспубликанское правительство (так называемая Вторая Испанская Республика), ставшее на путь демократического развития.

Однако силы реакции не пожелали с этим мириться и организовали заговор против законного правительства, результатом которого стал мятеж, поднятый генералом Ф. Франко 18 июля 1936 года, что привело к гражданской войне в стране, длившейся до апреля 1939 года.

Мятежников поддержали и повсеместно стали оказывать военную помощь фашистская Италия, нацистская Германия и Португалия. Другие же ведущие державы объявили так называемое невмешательство в испанские дела, что, по сути, было на руку франкистам.

В свою очередь, республиканское правительство пользовалось поддержкой Мексики, СССР и, в начале войны, Франции, из которых наиболее существенную военную и другую помощь оказывал Советский Союз.

Уже 6 сентября 1936 года генеральный секретарь ЦК КПСС И.В. Сталин дал указание члену политбюро ЦК ВКП(б) наркому путей сообщения СССР Л.М. Кагановичу изучить возможность переправки самолетов в Испанию под видом закупок в Мексике, а 14 сентября иностранный отдел Народного комиссариата внутренних дел (НКВД) и Разведуправление Народного комиссариата обороны (НКО) по указанию руководства страны разработали план «операции Х» — отправки военной помощи Испании в счет предоставленного СССР ей кредита в 85 млн долларов США.

В основном это было различное оружие, боеприпасы, снаряжение и материалы (самолеты И-15, танки Т-26, различные виды артустановок, винтовки, пулеметы, патроны, топливо). Все это, естественно, доставлялось по морю с соблюдением секретности и маскировки перевозимого груза. Как сейчас уже известно, технически это делали так: в нижнюю часть трюмов складировали оружие и грузы военного назначения, затем трюмы зашивались деревянным настилом, поверх которого засыпалась пшеница, уголь или руда. Естественно, в судовых документах были обозначены другие пункты назначения.

И помощь пришла вовремя — в октябре развернулись бои на подступах к столице: 22 октября 1936 года фашисты начали бомбить Мадрид; 28 октября в бой вступили советские летчики, а 29 октября — танкисты. Всего в ходе «операции Х» был организован 51 рейс: по маршруту Черное море — Картахена — 32 рейса, Ленинград — Бильбао — 2, Мурманск — Франция — 14, через третьи страны — 3 рейса.

Как правило, большинство советских судов, шедших из Черного моря, сначала доходили почти до Гибралтара, а затем ночью, развернувшись на 180°, стремительно уходили в порты республиканцев.

Общий тоннаж только 50 советских судов1 (в перевозках участвовали и испанские суда), осуществлявших эти перевозки, составил 28 6600 т. Стоимость всех грузов, переправленных на 48 из них, выражалась суммой в 171 236 083 доллара. Неоплаченными остались два последних, доставленных на судах «Виннипег» и «Бонифацио».

Всего СССР поставил 648 самолетов различных типов; 347 легких танков (из них 16 иностранного производства, 50 БТ-5 и 281 Т-26); 60 бронеавтомобилей (37 БА-6, 3 БА-3 и 20 ФАИ); 1186 артиллерийских орудий; 340 минометов; 20 486 пулеметов и 497 813 винтовок, а также боеприпасы (в том числе 156 453 бомбы, 64 748 320 авиапатронов), порох, топливо, медикаменты, снаряжение и иное военное имущество. А 1 мая 1937 г. испанский транспорт «Сан-Томе» доставил из СССР в Картахену четыре торпедных катера типа «Г-5» (с моторами «Изото-Фраскини»), вошедших в состав военно-морского флота Испанской республики. Кроме того, после начала войны в Испании в СССР развернулась массовая кампания по сбору средств в помощь Испанской республике, за счет которых до конца 1938 г. Испанской республике было поставлено 300 тыс. пудов пшеницы, 100 тыс. банок мясных и молочных консервов, 1 тыс. пудов сливочного масла и 5 тыс. пудов сахара.

Из числа советских судов в 1936–1939 гг. в Испанию ходили: «Комсомол», «Максим Горький», «Тимирязев», «Кубань», «Благоев», «Нева», «Макс Гельц», «Рион», «Цюрупа», «Ким», «Скворцов-Степанов», «Калинин», «Катаяма», «Зырянин», «Академик Павлов», «Трасбалт», «Ленсовет», «Курск», «Волголес», «Шахтер», «Двинолес», «Чичерин», «Ленин», «Каменец-Подольск», «Старый большевик», «Ташкент». Из них три («Комсомол», «Тимирязев» и «Благоев») погибли, шесть («Макс Гельц», «Цюрупа», «Скворцов-Степанов», «Катаяма», «Академик Павлов», «Ленсовет») по их задержании мятежниками были конфискованы.

Привлекался к этим перевозкам и теплоход капитана Г.А. Мезенцева «Комсомол» — первый доставивший в Испанию 50 танков Т-26, боеприпасы к ним и горючее. За успешное выполнение этой операции команду судна наградили высокими правительственными наградами, а самого Георгия Афанасьевича Мезенцева — орденом Ленина. Всего «Комсомол» совершил более пяти рейсов в южные порты республиканской Испании — Аликанте, Барселону, Валенсию, Картахену.

Теплоход «Комсомол» под погрузкой в Одесском порту

Поставки морским транспортом были связаны с большим риском, так как итальянцы развернули в Средиземном море подводную войну, в ноябре 1936 года в результате атаки Картахены подводными лодками был поврежден крейсер «Miguel de Cervantes» («Мигель де Сервантес»), а 14 декабря 1936 испанские фашисты потопили советский теплоход «Комсомол». В это свое последнее плавание он вышел 5 декабря с грузом руды из Поти в Гент для фирмы «Провиданс», согласно судовым документам.

Долгое время в СССР ничего не было известно о судьбе теплохода. Версия о его возможной гибели возникла сразу по поступлении в тот же день (14 декабря) из Новороссийска в Одессу радиограммы за №-99 СЛ.50, которая гласила:

«Продолжение 14 декабря 13 часов 15 минут, имели радиосвязь т/х "Комсомол", сообщили нашей задержке 16 часов, договорились возобновить связь передачи радиограмм. Условленное время вызова не было.

Пытались вызвать — безрезультатно. 17 часов 20 минут услышали радиограмму бельгийского п/х "Президент Франк Жуи", передававшего Гибралтар …Советский пароход горит приблизительно широте 36 градусов 42 минуты Северной долготы, ноль 15 восточной широты. Команда, вероятно, должна быть спасена испанским военным судном, видны левые шлюпбалки горящего судна, вываленные за борт…

Видна порожняя спасательная шлюпка на плаву вблизи горящего судна. Телеграмму передал английский пароход "Бритиш Айльс". Шипунов».

Вид теплохода «Комсомол» с носа во время погрузки в Одессе в 1936 году.

В связи с этим многие посчитали, что моряки погибли при обстреле судна. Официальную же информацию Наркомата иностранных дел СССР впервые опубликовали в газетах 20 декабря 1936 года. В ней сообщалось, что теплоход «Комсомол» потоплен франкистским крейсером «Canarias» и судьба экипажа выясняется.

И лишь в апреле 1937 года итальянское посольство в Москве официально уведомило, что экипаж «Комсомола» интернирован и находится на территории, контролируемой войсками Франко.

И только спустя несколько десятилетий капитан теплохода Г.А. Мезенцев рассказал о подробностях того рокового для судна и его команды дня.

Район гибели теплохода «Комсомол»

Из воспоминаний капитана теплохода «Комсомол» Г.А. Мезенцева
(Печатается по: Мезенцев Г. «Комсомол» идет в Испанию // Морской флот. 1986. № 12. — С. 15–16.) 

Капитан теплохода «Комсомол» Г.А. Мезенцев. Послевоенное фото

<…>

У острова Сицилия у нас появился попутчик — иностранное наливное судно. Сначала оно шло позади, а потом, обогнав нас ночью, скрылось у африканского мыса Бон. Никаких подозрений у меня не закралось. Встречи посерьезнее этой случались и раньше — у берегов Испании к нам подходили германские крейсеры, вблизи Сицилии на расстоянии менее одного кабельтова шли итальянские фашистские миноносцы с направленными на нас дулами своих орудий.

Тринадцатого декабря, выйдя на мостик, я увидел появившийся по корме крейсер, судя по всему, он умышленно к нам не приближался.

Мы шли свободным морским путем. Шли в нейтральную страну. Имели на борту законно оформленный груз. И все же появление крейсера заставило нас насторожиться. Когда крейсер приблизился, мы с удивлением увидели на его кормовом флагштоке английский флаг. Обычно все военные корабли держат свой флаг на гафеле мачты.

А тут судно «владычицы морей», которая строго придерживается морских традиций, несет флаг на кормовом флагштоке.

— Но судно-то типично итальянское, — заметил вахтенный помощник Синицын. — Смотрите, подняли сигнал.

Я быстро навел бинокль. «Ваше наименование?» — последовал в это время запрос с крейсера флажным сигналом. «Комсомол», — отвечаем. «Ваш груз и направление?» — «Груз — руда. Идем в Бельгию, в порт Гент». — «Благодарю вас».

Мы отсалютовали флагом. Крейсер ответил и ушел. Все опять стало спокойно. На следующий день после полудня ко мне подбежал вахтенный помощник.

— Справа по курсу показался крейсер, — доложил он.

А буквально через несколько минут раздался сигнал залпом из орудий, предупреждающий о немедленной остановке нашего судна. Быстро поднявшись на командный мостик, я увидел в расстоянии мили крейсер со старым испанским флагом. Чехлы с орудий сняты, дула направлены на нас: видно, разговор предстоит серьезный.

«Предлагаю оставить судно!» — взвился сигнал на крейсере. «Сигнал вижу, но не разбираю», — отвечаю, чтобы продлить время, а сам приказываю произвести подготовку к тревоге «оставить судно», чтобы в случае неожиданного торпедирования никто не был застигнут врасплох.

Дисциплина на судне была всегда отличной. Экипаж в основном состоял из комсомольской молодежи, боевой, задорной, и сейчас все, словно на учении, быстро выполняли команду. Крейсер находился от нас с правого борта, и оттуда не видно было, что делается у нас на левом. И вдруг, не дожидаясь, пока я распознаю сигнал, с крейсера спустили шлюпку с вооруженными людьми. На борт «Комсомола» они поднялись, по-пиратски угрожая оружием. Сразу же расставили караулы у кают.

— Вы капитан? — подошел ко мне вооруженный офицер в немецкой форме.

— Я, — отвечаю.

— Какой груз на судне? Откуда следуете? Сообщаю, что идем с рудой в порт Гент, я предложил осмотреть груз. — Не надо, — грубо ответил офицер. И пробежав глазами список экипажа, который был подан по его требованию, вдруг заявил, что мне вместе со всем экипажем надлежит явиться на крейсер. На вопрос, почему это приглашение поступает в такой грубой форме, он ответил, что разговор об этом будет позже, а сейчас в случае неповиновения весь экипаж подлежит расстрелу.

Что было делать? Рисковать людьми? На это я не имел права. Предупреждение категорическое, медлить нельзя. Решение пришло на палубе, когда я увидел расставленных всюду вооруженных пиратов, готовых в любую минуту расправиться с моими безоружными матросами. Буквально около каждого из них стоял пират с обнаженным оружием.

— Мы вынуждены, — обратился я к товарищам, — подчиниться военной силе. Уверен, что это недоразумение, которое скоро разъяснится.

До самой последней минуты жизнь на «Комсомоле» шла своим чередом, хотя каждый готов был к любым неожиданностям. Когда нашей уборщице Марии Васильевне сказали, что есть распоряжение капитана оставить судно, она, полагая, что речь идет об учебной тревоге, ответила: «Погодите чуток, мне нужно пол дотереть».

Женщин у нас было две: Мария Васильевна Фоменко и буфетчица Татьяна Васильевна Боцманова. Их мы спустили в шлюпку первыми. Остальные — мужчины, спускались сами по шлюпочным талям. Наблюдая за посадкой, я с тревогой следил, как с крейсера наводили на нас орудия. Ровно через три минуты поступил второй сигнал — о немедленном оставлении судна. Пираты надеялись посеять среди нас панику.

Но мы старались быть спокойными. Двое мотористов задержались в машинном отделении, чтобы на время нашей отлучки застопорить машины, но едва появились они, как последовал третий сигнал — самый категорический.

С теплохода я спустился последним. Нас было тридцать шесть человек. Для одной шлюпки многовато. Дул сильный ветер и, опасаясь катастрофы, я сам сел у руля, всячески стараясь избежать ударов волн о борт. И на всякий случай говорю ребятам, чтобы не забывали о чести советского моряка и гражданина, как бы ни обошлась с нами судьба. А сам мучительно думаю над создавшейся обстановкой. Что ожидает нас на крейсере? Что будет с нашим «Комсомолом»? Правильно ли я поступил, решив не подвергать людей неравной борьбе? Может, надо было остаться? Вспоминая эти минуты, я и сейчас вижу, что другого выхода не было. Что может сделать безоружный, мирный теплоход, если даже его экипаж полон решимости и отваги, против вооруженного военного крейсера? На подходе к крейсеру успели разобрать полустертую надпись «Канариас». На борту нас ожидал какой-то сброд кричащих и улюлюкающих людей, хотя все они были в форме офицеров. Начался обыск, невиданный по своей грубости, во время которого у нас было отобрано все, вплоть до носовых платков. А потом последовала команда, и нас выстроили на палубе. Все мои попытки выяснить причину случившегося не привели ни к чему. Казалось, что на этом судне не только не было никаких традиций, хорошо известных всем морякам мира, но и о них даже не имели понятия.

— Не остался ли кто-нибудь на палубе?

— Нет. Весь экипаж здесь.

Мы стояли лицом к «Комсомолу». На его кормовом флагштоке развевался алый советский флаг. Теплоход стоял совсем близко — всего на расстоянии одного кабельтова, и мы хорошо видели все надстройки и палубу, по которой продолжали беззаботно разгуливать три котенка и два поросенка, которых мы взяли в это плавание вокруг Европы.

И вдруг случилось самое страшное. Послышался сигнал — и грянули залпы орудий. «Комсомол» вздрогнул и, покачнувшись, накренился. Еще залп… еще и еще… На судне вспыхнули нефтяные танки. Яркие языки пламени охватили корпус. Никогда не испытывал я больших терзаний, чем тогда, когда в воду уходил наш теплоход, а мы, безоружные, не в силах были ему помочь…

Вооруженные солдаты, держа винтовки на изготовку, повели нас в каземат. В течение полутора часов прислушивались мы к орудийному гулу и взрывам. Пираты отгоняли все встречные суда, мешая им подойти к горевшему теплоходу.

Теплоход «Комсомол» под огнем крейсера «Canarias»

<…>

Мезенцев Георгий Афанасьевич (1903, Бердянск — 28.10.1976, Москва) — родился в семье печного мастера (мать домохозяйка), в которой было пять братьев. Оставшись после смерти отца старшим в семье, тринадцатилетним подростком он начал свою трудовую деятельность. В 1919 г. Г.А. Мезенцев устроился плавать матросом на рыболовное судно, в следующем поступил в Бердянское мореходное училище. В 1921 г. плавал матросом на п/х «Труд» до осени, затем продолжал учебу. В 1922 г. он добровольно поступил в Рабоче-Крестьянский Красный флот, где служил на военном корабле старшим рулевым. В 1923 г. он плавал на судах Черноморского пароходства «Ильич», «Новороссийск», «Севастополь», «Ленин», «Вьюга», «Ф. Литке», ледокол № 5, «Снег», «Кашалот» и др. Окончательную шлифовку своего судоводительского мастерства Г.А. Мезенцев получил на борту учебного 4-мачтового барка «Товарищ». В 1933 г. он уже второй помощник капитана на п/х «Ильич» и старший помощник капитана на рефрижераторном судне «Днестр». В декабре того же года его назначают капитаном т/х «Тимирязев», а в начале 1936 г. — т/х «Комсомол». Как капитан он не терпел расхлябанности, был суров, но не администрировал. Настоящая дисциплина помогла его экипажу добиться значительных результатов в своей работе. Не случайно на судне из 36 членов экипажа 21 человек был орденоносец. Вскоре по возвращении из испанско- фашистско плена Г.А. Мезенцеву в 1938 г. поручили ответственное задание — руководить экспедицией по буксировке плавучего дока № 1061, с размещенными на его стапель-палубе двумя морскими буксирами «Чкалов» и «Беляков» и двумя баржами, из Одессы в Петропавловск-Камчатский, транспортным судном «Харьков» и буксиром «Тайфун». Буксировка была закончена на 20 дней раньше срока. Осенью того же 1938 г. его назначают заместителем, а в следующем году — начальником ЧГМП, на должности которого он и встретил Великую Отечественную войну, осуществляя руководство операциями по доставке вооружения и войсковых соединений в осажденную Одессу и Севастополь, эвакуации народнохозяйственных грузов, населения и раненых. В 1942 г., будучи уполномоченным народного Комиссариата Водного транспорта на Северном Каспии, занимался доставкой грузов войскам Сталинградского фронта, а в 1944 г. Г.А. Мезенцева назначают начальником самого большого в тот период пароходства страны — Дальневосточного. Вскоре (в 1948 г.) по окончании войны его переводят в Министерство морского флота, где он занимает ряд руководящих должностей. Находясь в рядах КПСС в течение 36 лет, Г.А. Мезенцев принимал активное участие в общественной жизни. Избирался депутатом Приморского крайисполкома, членом пленумов райкомов, парткома Министерства морского флота, советско-испанского Комитета участников национально-освободительной войны в Испании. В течение многих лет он являлся председателем клуба капитанов. Среди его государственных наград — три ордена Ленина, ордена Красного Знамени, Отечественной войны 1-й ст., Трудового Красного Знамени, медали. Награжден он и знаком «Почетный работник морского флота СССР».

Выступление бывшего капитана  теплохода «Комсомол» Г.А. Мезенцева на встрече ветеранов судна. Одесса, 19 октября 1958 года

Похоронен Георгий Афанасьевич Мезенцев в Москве, на Головинском кладбище. В его память в 1979 г. контейнеровозу Черноморского пароходства присвоили имя «Капитан Мезенцев», а 14 декабря 2016 г., в 80-ю годовщину потопления теплохода «Комсомол», в Одессе, на доме Потоцкого, Приморский бульвар 1, установили памятную доску капитану Г.А. Мезенцеву. 

Всего крейсер «Canarias» выпустил по теплоходу 35 снарядов. После этого испанский корабль еще восемь суток находился в море, по всей видимости пытаясь перехватить идущие в Республиканскую Испанию суда, а на восьмой день (22 декабря) прибыл в Кадис, где захваченных советских моряков высадили на берег.

Испанский тяжелый крейсер «Canarias», сначала остановивший «Комсомол», а затем расстрелявший его

Их доставили в тюрьму Пуэрто дель Санта-Мария, где уже все было приготовлено для их казни, но в последнюю минуту ее им заменили 30-ю годами тюремного заключения. В результате длительных переговоров с помощью Международного Красного Креста 11 октября 1937 года на теплоходе «Андрей Жданов» на родину вернулось 11 моряков во главе с капитаном Г.А. Мезенцевым, а через месяц — еще 18 членов экипажа. Оставшихся семь моряков освободили только через два года и восемь месяцев. Страна встречала их как героев*, и все они были награждены.

Пять моряков теплохода «Комсомол» из числа первых освобожденных из испанской тюрьмы на отдыхе в Сочи, в санатории им. А.Д. Цюрупы. 22 декабря 1937 года

Впрочем, «Комсомол» стал не единственной жертвой фашистов. Так, по официальной информации НКИД СССР, к середине 1937 года были потоплены еще два советских судна — «Благоев» и «Тимирязев», а более 80 задержаны и досмотрены.

Из них теплоход «Тимирязев», приписанный к Одессе, Черноморского Государственного морского пароходства, 30 августа 1937 года потопил торпедами в западной части Средиземного моря у берегов Алжира итальянский эсминец «Turbine». Шлюпку с его экипажем взяло на буксир алжирское судно и доставило в порт Делиз.

Теплоход «Тимирязев», потопленный итальянским эсминцем у берегов Алжира 30 августа 1937 года

Теплоход «Тимирязев» был заложен на Николаевском судостроительном заводе имени 61 коммунара (зав. № 198) в начале 1931 г. Однако в связи с переходом предприятия на постройку боевых кораблей его строительство законсервировали и достроили только в 1937 г. на Херсонском судостроительном заводе им. Коминтерна. После чего судно вошло в состав Черноморского Государственного морского пароходства. Свое имя он получил в честь основоположника русской научной школы физиологии растений, члена-корреспондента Академии Наук Климента Аркадьевича Тимирязева. Теплоход имел водоизмещение 4740 т (вместимость — 2150 брт, грузоподъемность — 3118 т), длину 86,65 м, ширину 12,80 м и осадку в полном грузу 6,25 м. Одновальная энергетическая установка с дизелем системы Зульцер мощностью 1200 л.с. обеспечивала теплоходу скорость хода в 10,25 уз; дальность плавания экономическим ходом составляла 3000 миль; экипаж — 26 человек. 

Пароход «Благоев», также приписанный к Одессе и следовавший из Мариуполя в порт Сеута (Испания) с 4480 т каменноугольной смолы, стал жертвой итальянской подводной лодки «Luigi Settembrini», торпедированный ею 1 сентября 1937 года в Эгейском 
море к югу от о. Скирос. Через 30 минут после попадания торпеды «Благоев» затонул в точке 38°36' N 25°01' О, а его команда на шлюпке достигла о. Саракино, где похоронила погибшего при взрыве матроса.

Ранее (с 26 октября по 4 ноября 1936 г.) «Благоев» совершил рейс из Севастополя в Картахену (Испания), доставив для вооруженных сил республики 15 истребителей типа «5», 200 пулеметов «Lewis», 200 пулеметов «Максим», 15 противотанковых 37-мм пушек и 25 тыс. снарядов к ним, 23 млн винтовочных патронов и 100 т пороха. На судне также прибыли в Испанию 30 советских летчиков, 38 человек наземного аэродромного персонала и 10 рабочих сборщиков авиационного завода № 21.

Этот сухогрузный однопалубный пароход был построен (зав. № 969) по заказу судоходной норвежской компании «Lorentz W. Hansen's Rederi A/S (L. W. Hansen)» из Бергена на верфи «Sir W G Armstrong, Whitworth & C° Ltd» в Ньюкасле (Великобритания) в сентябре 1921 г. и носил имя «Songa». Его вместимость составляла 3100,0 брт; длина 97,68 м, ширина 13,77 м и осадка 3,50 м. Вертикальная паровая машина тройного расширения мощностью 1900 л.с. обеспечивала пароходу скорость хода в 10 уз. Экипаж — 33 человека. С 1923 г. владельцем судна стала норвежская компания «D/S A/S Songa» (K. Wiese-Hansen) из Бергена, сохранив имя парохода прежним. В 1935 г. «Songa» был приобретен СССР и передан в состав Черноморского государственного морского пароходства с припиской к Одессе и переименован в «Благоев» — в честь видного политического деятеля, основателя Коммунистической партии Болгарии Димитра Благоева.

Список экипажа теплохода «Комсомол»,  попавшего в испанскую тюрьму Пуэрто-дель Санта-Мария 

Памятный снимок членов экипажа теплохода «Комсомол» с председателем президиума Верховного Совета СССР М.И. Калининым после вручения морякам правительственных наград. Октябрь 1939 года

1. Мезенцев Григорий Афанасьевич — капитан.
2. Кульберг Август Михайлович — 1-й пом. капитана.
3. Соловьев Эммануил Иосифович — ст. помощник.
4. Крамаренко Сергей Семенович — 2-пом. капитана.
5. Синицын Дмитрий Александрович — 4-й пом. капитана.
6. Павленко Назар Иванович — судовой врач.
7. Мартынюк Федор Михайлович — радист.
8. Дрен Федор Дмитриевич — ст. механик.
9. Евтушенко Николай Павлович — 2-й механик.
10. Климченко Георгий Несторович — 3-й механик
11. Ковальчук Иван Александрович — 2-й мех.
12. Галиченко Николай Васильевич — эл. механик.
13. Кричанский Михаил Семенович — моторист.
14. Васильев Вадим Флегмонтович — моторист.
15. Шнайдер Яков Натанович — матрос.
16. Носенко Дмитрий Митрофанович — моторист.
17. Вартоньянц Вартан Мркытович — моторист.
18. Вайчешвили Ираклий Ясонович — моторист.
19. Перлов Израиль Ефимович — моторист.
20. Сиренко Сергей Леонидович — моторист.
21. Коваленко Яков Романович — моторист.
22. Стефанов Иван Васильевич — моторист.
23. Медведев Николай Ильич — токарь.
24. Гасаненко. А.Г. — боцман.
25. Гайдаенко Иван Петрович — матрос.
26. Козуб Артем Иванович — матрос.
27. Науменко Виктор Гордеевич — моторист.
28. Шостак Константин Семенович — матрос.
29. Деменьев Виталий Васильевич — матрос.
30. Павленко Сергей Дмитриевич — матрос.
31. Кнутов Василий Никифорович — матрос.
32. Мельников Юзеф Семенович — матрос.
33. Дымченко Григорий Иванович — 3-й пом. капитана, в управлении Херсонского порта.
34. Пироженко Даниил Авраамович — старший повар.
35. Фоменко Мария Васильевна — дневальная.
36. Бацманова Татьяна Васильевна — буфетчица.

Встреча ветеранов теплохода «Комсомол» с группой моряков одноименного танкера, унаследовавшего имя погибшего судна. Одесса, 19 октября 1958 года

Матрос И.П. Гайдаенко (1914–1994) стал писателем-маринистом (первые публикации в 1942 г.), издавшим три десятка книг — романов, повестей, публицистики. Его имя в Одессе носит библиотека в Суворовском районе, а на фасаде дома по ул. Пироговская № 1, где он жил, установлена мемориальная доска (открыта 14 декабря 2011 г). Еще одна такая доска установлена на здании школы № 85, а в поселке Черноморка есть улица, носящая имя И.П. Гайдаенко.

Историческая справка

Сухогрузный теплоход «Комсомол» был построен в 1932 году на судостроительном заводе им. А.А. Жданова (ныне Северная судостроительная верфь) в Ленинграде и принадлежал к серии из четырех судов типа «Ким» («Ким», «Комсомол», «Литвинов» и «Челюскинец» — 3-я серия теплоходов типа «Макс Гельц»). Некоторое время портом его приписки являлся Ленинградский порт, а с 1933 года — Одесса.

Вид теплохода «Комсомол» с кормы в то время, когда судно было приписано к Ленинградскому порту

Конструктивный тип судна: двухпалубное с баком, с машинным отделением и надстройкой в средней части. Водоизмещение теплохода составляло 10 910 т, валовая вместимость — 5114 т, дедвейт — 7540 т, чистая грузоподъемность — 6400 т; длина — 121,20 м, ширина — 16,27 м, высота борта — 9,76 м; осадка — 3,48/7,90 м. Главная энергетическая установка состояла из шестицилиндрового дизеля производства ленинградского завода «Русский дизель» мощностью 2700/3250 л.с., который обеспечивал скорость хода 10,7/11,7 уз; дальность плавания составляла 10500 миль.

Для перевозки грузов теплоход располагал четырьмя грузовыми трюмами общей киповой вместимостью 9177 м3, и 9648 м3 — насыпью. Для обработки грузов судно имело десять легких грузовых стрел: восемь грузоподъемностью по 3,0 т, две — по 5,0 т и две тяжелых — по 20,0 т.

Общее расположение теплохода «Комсомол»

Экипаж составлял 38 человек. Кроме того, имелось два запасных места.

Модель теплохода «Комсомол» в экспозиции Морского музея в Одессе

Автор - Анатолий Одайник, член Национального союза журналистов Украины, член общества маринистов-писателей им. Гайдаенко
Автор выражает благодарность сотрудникам Морского музея.г. Одесса и директору музея Людмиле Бондаренко.