Парад беды...
Сумерки. Природа. Флейты голос нервный. Позднее катанье.
На передней лошади едет император в голубом кафтане.
Белая кобыла с карими глазами, с челкой вороною.
Красная попона. Крылья за спиною, как перед войною.
Вслед за императором едут генералы, генералы свиты,
славою увиты, шрамами покрыты, только не убиты.
Следом -- дуэлянты, флигель-адъютанты. Блещут эполеты.
Все они красавцы, все они таланты, все они поэты.
Это стихотворение ветеран Великой Отечественной войны (о другой в те годы никто и не ведал) гвардии красноармеец Булат Окуджава написал в 1973 году. Он ушел на фронт добровольцем, когда ему еще не исполнилось 18, а в 20 уже был комиссован из-за тяжелого ранения. Наград у этого солдата было всего лишь две -.медали «За оборону Кавказа» и «За победу над Германией». Правда, в 1985 году как "как всем" добавили еще и орден Великой Отечественной войны, но те две скромные медали были ему гораздо ближе...
Увы, на этом месте у меня выключился свят из-за непогоды и исчез интернет. Пока работал ноутбук на старых запасах энергии, дописал м припрятал его до лучших времен. Прошло чуть более суток и они, наконец наступили.
Итак, Что же на самом деле произошло на Красной площади 24 июня 2020 года спустя 75 лет после той самой победы, доставшейся ценой жизни более 20 миллионов советских людей?
Перед горсткой ветеранов, самому молодому из которых исполнилось 93 года, прокатился свежевыкрашенный металлолом советских времен, прогремели оркестры и прозвучали здравицы. Были цветы, напускная радость на лицах зрителей и огромное количество телекамер. Были даже генералы с аксельбантами. Правда, славы и настоящего императора не было. Его пытался изображать бездарный актеришка из самодеятельного театрика при офицерском клубе, промышлявшего 30 лет назад в Восточной Германии. Рядом с этим лузером стояло десяток не менее странных людей, съехавшихся на это невнятное зрелище в надежде получить немного деньжат для поддержания штанов. Среди них было несколько президентов бывших советских республик (Беларуси, Казахстана, Молдовы, Узбекистана, Таджикистана), два вождя никем не признанных «государств» (Абхазии и Южной Осетии) и какой-то чудаковатый Додик (в хорошем смысле слова) из крошечной Боснии. Чуть далее находился президент Сербии, прибывший на этот шабаш с единственной целью – попрощаться со всеми вышеперечисленными перед вступлением его страны в ЕС.
Компания, в которой очутился лже-император никак не гармонировала с пышностью торжества. Ведь весь этот срач затевался для того, чтобы притащить в Москву глав держав-победителей Второй мировой войны и предложить им вновь поделить мир на зоны влияния – этакое повторение Ялтинской конференции. Только ни Трамп, ни Джонсон играть роли Рузвельта и Черчилля почему-то не захотели. В итоге вместо дележа мира собравшиеся вынуждены деребанить скудный российский бюджет, благодаря которому им еще как-то удается сводить концы с концами.
Если бы Путин поднялся на трибуну мавзолея один, то можно было бы смело заявить местным телепузикам, что весь мир ополчился на Россию и нужно срочно сплотиться вокруг тщедушного тельца старичка-боровичка. Правда, злые укры, пиндосы, лягушатники, макаронники, островитяне, пшеки и прочие прибалты (я никого не запамятовал?) тут-же назвали бы исполняющего роль императора изгоем и подняли бы его на смех. Решили сделать нечто среднее между славой и бесславием. В общем, хотели как лучше, а получилось, как всегда.
Над всем этим странным зрелищем открыто витал уже изрядно забытый аромат «гонки лафетов», когда каждый год радовал всех выезжающими вперед ногами руководителей партии и правительства. Видимо прав был поэт, когда писал эти замечательные строки…
Все слабее звуки прежних клавесинов, голоса былые.
Только топот мерный, флейты голос нервный да надежды злые.
Все слабее запах очага и дыма, молока и хлеба.
Где-то под ногами и над головами -- лишь земля и небо.
Сумерки погасли. Флейта вдруг умолкла. Потускнели краски.
Медленно и чинно входят в ночь, как в море, кивера и каски.
Не видать, кто главный, кто -- слуга, кто -- барин, из дворца ль, из хаты,
все они солдаты, вечностью богаты, бедны ли, богаты.
Но это было уже не «Батальное полотно», как назвал стихотворение поэт, а фатальное...
