Камо грядеши? (размышления у театрального подъезда)
- Куда Ты идёшь, Господи?, - спросил апостол Петр Иисуса Христа, когда покидал Рим.
- Я иду в Рим на второе распятие, - ответил Петру сын Божий и апостол пошел за ним навстречу собственной смерти...
Увы, мы живем во времена очередной реформации, когда все старое, проверенное временем, постепенно отмирает, а новое, доселе неизведанное, еще не приобрело какой-то удобоваримой кондиции и подобно браге "булькает" о чем-то замкнутом пространстве, распаляя воображения зрителя.
В "Интервенции" Льва Славина бандит Филипп произносит удивительную по своему значению фразу:
- Гордец! Наполеон! Люди помешались. Все лезут в Наполеоны. Нельзя по улице пройти от Наполеонов. Я тебе скажу по секрету: я сам хочу стать Наполеоном. И, между нами говоря, у меня на это шансов больше, чем у вас всех. Я тебе предлагаю стать моим Муратом. Что? Это тоже не плохо.
Примерно так ведут себя современные театральные новаторы, мнящие себя Наполеонами и предлагающие зрителям стать их преданными Муратами. К сожалению, правильно произнести фамилию Мюрат способны далеко не все самозванные "наполеоны".
Главной проблемой нынешних "реформаторов" театра является их стремление навязать зрителю собственное видение любой ценой, вне зависимости от литературной основы их "творчества". Вместо того, чтобы сделать это имеющимися у них художественными средствами, новоявленные "наполеоны" корректируют первоисточник, внося существенные изменения как в текст автора, так и в сюжет.
Особенно сильно бесит, когда в известном всем произведении вдруг "всплывают" фамилии современных общественных деятелей и даже фрагменты их публичных выступлений. Такие "одноразовые" спектакли сильно напоминают презерватив - после исчезновения из медийного пространства упомянутого "товарища" публицистическая составляющая спектакля моментально исчезает, а кроме нее в нем часто ничего иного не наблюдается.
Quod licet Iovi, non licet bovi (что дозволено Юпитеру, не дозволено быку) - говорили древние. Прием, который используется в КВН или хлесткой газетной статье невозможно применить на театральной сцене, ибо втиснутое в плотную ткань спектакля "сиюминутное" уже завтра может устареть и перестать вызывать у зрителя какую либо реакцию, кроме скуки. Для того, чтобы "осовременить" классическое произведение вполне достаточно тех самых художественных приемом, которыми в полной мере должен владеть режиссер. Зачем, к примеру, вставлять в текст Гамлета слова Саакашвили, если достаточно, не меняя ни одной запятой в оригинале, выпустить на сцену Гамлета в современном костюме, жующего кончик своего ярко-красного галстука?
Почему "новаторы" сцены предпочитают ставить мировую классику или, на худой конец, уже "раскрученные" другими произведения? Да, потому, что так проще скрыть собственный непрофессионализм, а порой и бесталанность. Огрехи режиссера прикрываются "собственным видением", а зритель "клюнет" на название и автора, хотя придя в театр, будет вынужден наблюдать за кажущимися абсурдными "смысловыми галлюцинациями" режиссера.
В этом месте стоит сделать одно важное уточнение - абсурдистская постановка, как и любой иной жанр, имеет свои законы. Каждый фрагмент такого спектакля обладает жесткой логикой, но собранные вместе они создают странную картину полнейшего ее отсутствия. На мой взгляд, спектакль, построенный на основе логического сюжета, невозможно выдать за нелогичный абсурдистский - это не более, чем проваленная постановка.
Существует еще одна загогулина "наполеонов" - им постоянно хочется покорить Москву, Киев, Одессу или любой другой город, театр которого имел неосторожность пригласить их на постановку спектакля. Для этого выбирается наиболее значимый для местных зрителей материал, который и начинает "перекраивать" нежданно упавшая на головы несчастных аборигенов "звезда". Для киевлян таковым является "За двумя зайцами" Старицкого, а сердцам одесситам "всех милее" произведения Бабеля, Ильфа и Петрова. В итоге получается очередной спектакль "понаехавших" для "понаехавших".
И последнее...
Отношение к критике театральных "наполеонов" откровенно хамское и высокомерное. Особенно, если это касается людей, хоть раз мелькнувших задницей на столичной сцене. Сразу вспоминается знаменитый монолог Свирида Петровича Голохвостого из уже упомянутой комедии Старицкого:
- Когда человек не такой как вообще, потому один такой а другой такой, и ум у него не для танцевания, а для устройства себя, для развязку своего существования, для сведения обхождения, и когда такой человек, ежели он вчЕный, подымиться умом своим за тучи и там своим становиться — становиться ещё выше Лаврской колокольни, и когда он студова глянет вниз так они ему кажутся махонькие-махоникие, все равно как мыши, пардон крИсы. Потому Што это-же ЧЕЛАВЕК, а тот который он он тоже человек невчЕный, но и......... зачем же, это же ведь очень и очень.
ДА — Да ...... но НЕТ!
Каюсь, не удержался и внес в авторский текст точечные изменения, которыми одарил его в 1961 году непревзойденный Олег Борисов. В таком виде эти слова на 100% соответствует рассуждениям тех самых "наполеонов", которыми заполняются нынче украинские театры.
Уже слышу в ответ гневное:
- Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны.
Отвечаю - в этом и есть преимущество зрителя: оценивать уже готовый спектакль, не заморачиваясь историей его создания. В отличие от погруженного "с головой" в детали режиссера, зритель имеет возможность оценить достоинства и недостатки постановки в целом.
P.S. Вы даже не представляете себе, как мне хочется ошибиться в своих рассуждениях и дождаться времени, когда после горьких слов "Театр умер", на сцену выйдет пока еще никому не известный создатель и воскликнет:
- Да, здравствует театр!
