"Твари дрожащие", "волки позорные" и прочая нечистая сила...
Этот, кажущийся риторическим вопрос не дает мне покоя со времен захвата в 2014 году этими на глазах деградирущими «хомячками» (от латинского «Homo» - человек, а не, что вы подумали) украинских Крыма и части Донбасса. Зачем этим весьма странным существам чужие территории, если они не в состоянии не то, что их освоить, но даже заселить свои собственные - плотность населения в рф согласно данным их же статистики 8,53 чел./км², в то время, как в соседних Китае - 147 чел./км², Японии - 330 чел./км², Украине - 57,6 чел./км²? Адольф Гитлер оправдывал свою агрессию необходимостью «расширения жизненного пространства» для немецкой нации, довольно кучно живущей в Европе (плотность населения в рейхе образца 1933 года была 230 чел./км²). Вот только кого собрался «расселять» на «новых землях» кремлевский фюрер?
Типично ордынское (московское, российское, советское – кому что больше нравится) государство во все времена расширялось путем захвата новых территорий, разграбления уже имеющихся на них ресурсов и перехода к новым завоеваниям с помощью порабощенных жителей ранее захваченных территорий. Освоение захваченных земель, извлечение из них новых ресурсов никогда не являлось целью кочевников-ордынцев. Этот принцип идеально сформулирован их главным «национальным» поэтом правнуком арапа на службе у первого российского императора Искандером Пушкиным: «Саранча летела, летела, летела, летела… Все съела и опять улетела». Долгие годы нас убеждали, что автор описывал банальное нашествие саранчи на южные губернии, но на самом деле за столь простыми словами скрывается главный смысл «приращения» россии.
Все вышеизложенное – лишь методы действий, за которыми лежит вполне конкретная идеология. Обратимся к одному из праотцов «русского фашизма» Федору Михайловичу Достоевскому (потомку сына крещеного татарина Аслана-Челеби-мурзы - Данилы Ртищева, прозванного за уродство Широкий Рот). В своем главном, я бы сказал, программном произведении (романе «Преступление и наказание») основной «герой» студент Раскольников, убивший топором (традиционный «инструмент» для самоутверждения в россии) «пенсионерку» и ее сестру, пытается оправдать свои действия следующими словами:
"... Я просто убил; для себя убил, для себя одного: а там стал ли бы я чьим-нибудь благодетелем или всю жизнь, как паук, ловил бы всех в паутину и из всех живые соки высасывал, мне, в ту минуту, всё равно должно было быть!.. И не деньги, главное, нужны мне были когда я убил; не столько деньги нужны были, как другое… Я это всё теперь знаю… Пойми меня: может быть, тою же дорогой идя, я уже никогда более не повторил бы убийства. Мне другое надо было узнать, другое толкало меня под руки: мне надо было узнать тогда, и поскорей узнать, вошь ли я, как все, или человек? Смогу ли я переступить или не смогу! Осмелюсь ли нагнуться и взять или нет? Тварь ли я дрожащая или право имею?"
Обратите внимание – студент высшего учебного заведения (по тем временам редкость) не квалифицирует свои действия в качестве преступления, а считает их своеобразным «расширением» собственных возможностей. Оправдывая злой умысел и последующее за ним убийство, этот отщепенец заявляет о своем «праве» на совершение преступлений. Чем его рассуждения отличаются от разглагольствований миллионов нынешних россиян, открыто поддерживающих кровавую войну, как «доказательство» своего «величия»?
А ведь все проще пареной репы – есть немощная старуха, имеющая некие материальные блага, есть физически более сильное существо (в данном случае – сам студент), есть и топор, как средство разрешения имущественного конфликта. Что касается случайно оказавшейся в неурочный час на месте преступления сестры старухи, то это – «сопутствующие потери», как в нашем случае ни в чем не повинное гражданское население украинских городов и весей. В общем, схема преступления неизменна, с той лишь разницей, что современные российские убийцы не имеют больше 8 классов образования, а перед смертоубийством еще и глумятся над своими жертвами, не взирая на их возраст и пол.
В 1833 году министр просвещения россии граф Уваров (на этот раз, «хомик» в самом прямом смысле слова) сформулировал главный принцип российской государственности: «Самодержавие. Православие. Народность». С тех пор прошло полторы сотни лет, которые изменили кардинально все:
- самодержавие, предполагавшее наличие потомственного монарха, как посредника между Богом и людьми, сменилось открытой узурпацией власти невесть откуда взявшимся самозванцем,
- православие, в основу которого была заложена Божья заповедь «Не убий» теперь открыто провоцирует убийство единоверцев,
- народность странным образом «размылась» на самых нелицеприятных представителей всех рас и континентов.
Сегодня этот вызывающий оскомину слоган звучит несколько иначе: «Деспотия. Фашизм. Быдлота».
