Юношеский терроризм в России или о новых брендах пропаганды

История с архангельским подрывником, пытавшимся пустить на воздух Управление ФСБ в Архангельске, но в итоге, пустившем на воздух лишь себя и пару стеклопакетов, неожиданно нашла свое продолжение в Москве.

Так, стало известно, в столице РФ, в районе Южное Тушино бдительные сотрудники ФСБ задержали 16-летнего подростка, который увлекался подрывным делом, анархистскими идеями, общался с архангельским “коллегой” и даже изготовил взрывное устройство.

Безусловно, радует тот факт, что московское ФСБ сработало, куда оперативнее своих архангельских коллег и смогло осуществить задержание до того как очередное взрывное устройство не оказалось в проходной, где-нибудь, на Лубянке, например. Но, если честно, меня в данном контексте заинтересовал другой момент.

Дело в том, что в своей статье "Кто и зачем взорвал Управление ФСБ" я упоминал небольшое обстоятельство уклада жизни в России, когда ты, становясь представителем радикального либо оппозиционного движения, автоматически оказываешься в зоне повышенного внимания соответствующих служб. И, по сути, независимого и неконтролируемого анархизма в России нет.

Приведу самый яркий пример контролируемого радикализма в РФ – отец убитого прошлым летом в ЦАР журналиста Орхана Джемаля, Гейдар. Он, председатель Исламского комитета России, ещё в эпоху СССР был тесно связан с таким радикалом как Александр Дугин и даже вместе создавали "Черный орден СС", а в 80-х увлекшись радикальным исламизмом, пропагандировал его за пределами России, в Таджикистане. При этом Гейдар Джемаль был представителем голубой крови НКВД, закончил “Институт восточных языков” он же “Институт стран Азии и Африки”, который являлся кузницей кадров для спецслужб СССР.

При этом, Джемаль не то, что бы в эпоху СССР не был преследуемым, но выстроив успешную карьеру, равно как и радикал, Дугин, отправил в плаванье под патронатом ГРУ своего сына.

Собственно, всего один эпизод из многотомника, на тему о том, как спецслужбы РФ контролируют и управляют радикальными идеями в стране. Причем контроль этот распространяется от аспектов реальной жизни, до киберпространства, вспомнить хотя бы хакерскую группу “Анонимный интернационал” она же “Шалтай-Болтай”, работавшей под кураторством ФСБ. К чему я веду и зачем привёл эти примеры? А вот к чему и зачем.

Вспоминая свой прошлый материал, посвященный архангельскому подрывнику, я напомню момент посвященный тому, кто и как первый воспользуется данной темой на свою пользу, ГРУ или ФСБ. Ведь сам суицидальный подрыв анархиста, в лучших традициях шахидов, у меня в голове не укладывался, и возмущало отсутствие версии дистанционного подрыва.

При этом весьма показательным стала реакция разного рода экспертов и психологов на новое задержание и упаковка событий в Керчи, Архангельске и задержание в Москве в общую концепцию юношеского терроризма. Хотя, повторюсь, крайне сложно себе представить, чтобы керченский стрелок в такой изолированной и контролируемой зоне как оккупированный Крым, мог спокойно проводить учебные стрельбы, а архангельский подрывник собирать бомбу и планировать подрыв Управления ФСБ.

С другой стороны, с учетом того, что радикальные движения были в основе своей подконтрольны ГРУ, что так же не устраивало всесильное, но обиженное ФСБ, сейчас через насаждение нарратива о юношеском терроризме, который может в скором времени стать в России медийным брендом, происходит перераспределение влияния в этой плоскости социально-общественного уклада РФ.

Вот и стоит задаться вопросом, сколько в этих историях попыток самоутверждения и стремления к социальному признанию через вызов обществу, а сколько кровавого игрища на перераспределении влияния и взаимной вражды спецслужб, обострившейся накануне пресловутого столетнего юбилея ГРУ. Кроме того, не забываем о заветной мечте любого тоталитарного государства – полного контроля за подрастающим поколением.