Дмитрий Шувал: если криптовалюта привязана к золоту, она перестает быть объектом для спекуляций
Дмитрий, на Global CyberSecurity Summit, где мы виделись в последний раз немало говорилось, в том числе, о криптовалюте. После этого в прессе была информация о том, что вы вышли на рынок крипты с уникальным проектом, попытавшись обеспечить ее суданским золотом...
- Это, действительно, уникальный проект, сложный с точки зрегия геополитики и логистики. Он проходит в Африке (Северный Судан) и одновременно в Европе - в Швейцарии. Речь идет о создании собственного блокчейна, который будет полностью привязан к физической добыче и банку золота и минералов.
Это будет своя уникальна крипто-валюта или она будет привязана к уже существующим?
Изначально была идея делать это на Эфире (Ethereum, код ETH). Сейчас рассматриваются разные сценарии — идея в том, чтобы за счет объединения золота с криптовалютой нивелировать все минусы этих двух компонентов. Криптовалюта сама по себе объект для спекуляций, поскольку она ничем не подкреплена. Ее курс прыгает то вверх, то вниз — ведь это просто "воздух", курс надут искусственно. Но если крипта будет привязана к золоту, и каждая ее единица будет подкреплена каким-то физическим количеством благородного металла, она перестает быть спекулятивной. А само золото будет храниться, например, в Швейцарии или в Лондоне. Концепция предусматривает, в том числе, в обозримом будущем выход на ICO.
Золото сейчас — это самый стабильный инвестиционный продукт, но с самой маленькой возможностью роста: максимум 4-5% годовых. На нем больших денег инвестор не заработает. Но если объединить эти два инструмента, ситуация кардинально меняется! В нашем случае, каждый покупатель криптовалюты, подкрепленной золотом, участвует в его добыче. Порядка 30% добытого золота на конкретной шахте будет равномерно распределено между всем объемом выпущенной криптовалюты. Ее собственник в любой момент может обменять свою криптовалюту на золото.
Но ведь золото в Судане можно искать-искать и не найти...
Мы хотим создать т.н. «секьюрити-токены» (цифровые аналоги ценных бумаг, англ. Securities — Ред.), который будет заранее подкреплен реальным материальным активом, еще до начала добычи. И если, например, по какой-то причине золото в этой шахте не будет добыто, владельцы крипты могут ждать дальше или обменять свой токен на какой-то другой актив, который будет до момента первой добычи служить гарантией для инвестиций. Мы сейчас рассматриваем различные варианты, которые обсуждаем с швейцарским финансовым регулятором, потому что компания находится в юрисдикции Швейцарии и работает по законам этой страны.
Вы объявили о запуске около года назад. Почему проект развивается так медленно?
Проект, на самом деле, с точки зрения логистики, очень сложный. На старте мы попали в геополитические процессы в Судане, где произошла смена власти, в связи с чем мы приостановили некоторые вещи. Но на сегодняшний день мы с моим партнером Томасом Варгесом вплотную подошли к физической добыче — уже выбрали на севере Судана участок Дунгалар (это недалеко от Египта), набрали команду, сформировали штат. Подписав в конце года с правительством Судана последние документы, мы планируем не позже середины февраля запустить добычу вне зависимости от IT-части этого процесса. Это будет гарантией для будущих инвесторов и лучшим доказательством того, что мы в состоянии добывать золото в Судане.
Как вы познакомились с Томасом Варгисом, с которым запустили этот проект?
Когда мы готовили саммит по кибербезопасности, наш партнёр, компания Mercury обратилась в Госдепартамент США. Нас познакомили с целым пулом экспертов, признанных мэтров и IT-гуру. Среди них был и Томас Варгис, который, кстати, одним из первых инвестировал в операционную систему Android — еще на уровне стартапа, потом был вице-президентом команды, которая занималась кибербезопасностью в корпорации Oracle. У нас с ним после GCSS сложились близкие и доверительные отношения.
