Війна і мир. Без Толстого та Оруелла

«Что это? я падаю! у меня ноги подкашиваются», — подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба, — высокого неба, не ясного, но все-таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, — подумал князь Андрей, — не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, — совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, что узнал его наконец. Да! все пустое, все обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!..»

(Лев Толстой «Война и мир»)

«Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила. Власть — не средство; она — цель».

(Джордж Оруэлл «1984»)

Два, как мне кажется, крупнейших провидца недавнего прошло, попытавшихся дать свое определение состояния человечества, мечущегося между миром и войной, а потому не находящего себе душевного покоя. Наша главная проблема заключается в том, что, давая оценку происходящего, мы пытаемся руководствоваться общепризнанными фактами, не беря во внимание их оценку каждым членом общества в отдельности.

А ведь у каждого из нас есть свое понимание войны и свое восприятие мира. Вот только не все в состоянии честно и откровенно в этом признаться, не будучи уверенными, что подобные откровения не вызовут отторжения у окружающих.

То, что вы сейчас прочитаете (или не захотите этого делать – ваше право) - исключительно мое личное мнение, которое выкладываю, рискуя быть не понятым читателями. Причем, подобный «стриптиз мыслей» вызван вовсе не моей завышенной самооценкой, а отсутствием электричества, стало быть, Интернета. В противном случае я бы не удержался, и заглянул в сетевые энциклопедии, справочники и соответствующие паблики.

Общественное мнение – не более, чем компромисс между мнениями отдельных групп населения, которые в свою очередь тоже являются компромиссом между мнениями каждого члена общества в отдельности. Получается, что точка зрения каждого из нас сначала растворяется в «общем котле» мнений в группе (по месту жительства, социальному положению, интеллектуальному уровню, возрасту и т.д.), а затем окончательно теряется при смешивании оценок происходящего всеми группами. Таким образом мы теряем собственную индивидуальность и становимся крохотными молекулами в огромном общественном организме.

Но вернемся к нашим «ориентирам», которые мы для себя отметили в самом начале этих нехитрых размышлений.

Лев Николаевич Толстой отталкивался от индивидуального восприятия войны отдельными представителями «высшего света» XIX века и формированием общего мнения в рамках исключительно этого небольшого замкнутого круга. Каждый из его героев ощущает войну по-своему, так как наблюдает за ней «с разных точек» - Болконский из гущи сражений, Безухов – через закрытые окна светских салонов, Анатоль и Элен Курагины - из-под одеяла во время любовных утех. У каждого из них своя война и прийти к общему знаменателю они могут, исключительно, испытав горечь потерь: Безухов – оторванности от реальности, Ростова – легкомысленной молодости, а Болконский – самой жизни (брату и сестре Курагиным терять нечего из-за отсутствия души). При этом привычное нам гражданское общество напрочь отсутствует, так как мнение миллионов крепостных и простых горожан вообще никого не интересует. Они проявляют себя лишь во время пожара Москвы, что является откровением для все еще «витающего в облаках» Безухова – складывается впечатление, что до этого ему вообще не было ничего известно об их существовании.

Другое дело Оруэлл - описывая тоталитарное государство ХХ века, он отталкивается от навязывания мнения горстки дорвавшихся до власти негодяев всем остальным. Здесь тоже находится место консенсусу. Вернее, сразу двум – публичной массовой поддержке происходящего и тайному, сугубо индивидуальному её отторжению. Вот только гражданское общество по-прежнему отсутствует.

Стоит заметить, что гражданское общество к моменту описываемых Толстым событий начало формироваться лишь в двух странах – пережившей Великую революцию Франции и завоевавших свободу соединенных общей судьбой бывших колоний британской короны.

С тех пор человечество совершило гигантский скачок в своем социальном развитии – большинство народов построили, строят (или делают вид, что этим занимаются) свое гражданское общество, которое невозможно игнорировать при решении столь важных вопросов, как война и мир. Именно ему дано право принимать окончательное решение, которому не может сопротивляться демократическая власть.

И только теперь мы переходим к главному, ради чего пришлось столь долго и тщательно ковыряться в истории.

Что означает перемирие между Израилем и «Хезболлой»?

Ровным счетом ничего. Во-первых, «Хезболла» не монолитна и любое из входящих в нее бандформирований может в удобное для него время начать эту катавасию заново – все зависит лишь от суммы, которую пообещают богатые спонсоры. Во-вторых, мнением израильского гражданского общества (а оно безусловно существует) никто не интересовался. Наконец, в-третьих, непонятно кто возьмет на себя ответственность гарантировать обеим сторонам соблюдение условий перемирия.

Все это сильно напоминает старый одесский анекдот.

Встречаются два известных биржевых афериста.
- Чем торгуем на этот раз? – интересуется один.
- Солью, - отвечает другой. – А ты, что покупаешь?
- Соль!
Оговорили условия поставки, цену, ударили по рукам и разошлись в разные стороны – один пошел искать соль, другой – деньги для ее покупки.

Не хочу «каркать», но мне почему-то кажется, что все это шаткое «равновесие» закончится еще до Нового года. Причем, не арабского в, а еврейского, что в , когда в каждом уважающем себя городе поставят большую минору на площади и начнут каждый день по очереди зажигать 7 свечей. Вот где-то на третьей-четвертой свече все и начнется.

Почему это должно беспокоить украинцев? Да, потому, что мы находимся в таком же щекотливом положении, как и евреи. Не пройдет и месяца, как нам начнут усиленно навязывать идею «безальтернативных» переговоров с агрессором путем открытого шантажа, связанного с прекращением военной помощи. Тем самым подталкивая к абсолютно неприемлемому миру на условиях окончательно «съехавшего с катушек» психопата. Есть ли у нас хоть какая-то мало-мальски приличная альтернатива? Безусловно есть. Дело в том, что в это же время квалифицированные американские «санитары» насядут на того самого психопата, который бегает по палате с ядерной дубинкой и пугает персонал. А вот здесь – как карта ляжет…

Дело в том, что путин (пусть даже коллективный) потерял связь с плебсом («глубинным народом»), которому сначала пообещал блицкриг в Украине по телевизору, а потом втянул его самого в реальную «долгоиграющую» окопную войну на выживание.

Представьте себе римлян, пришедших в Колизей посмотреть бои гладиаторов, но вместо этого их начали выгонять с трибун на арену убивать друг друга.

Пока не опустели тюрьмы и не поредели очереди должников к финансовым «ловушкам» можно было отправлять «пушечное мясо» в достаточном количестве. Но источник потенциальных смертников начал иссякать, а объявлять всеобщую мобилизацию невозможно – это тут же вызовет бунт того самого плебса.

Возвращаясь к Колизею, выставить на арену очередной ряд зевак еще можно, но поднять со своих мест и отправить на смерть целую трибуну никак нельзя.

Поэтому на фронте появляется «свежатина» из Африки, Ближнего Востока и Юго-Восточной Азии, при помощи которой россия пытается «прикрыть стыд» - поредевшие ряды идущих на смерть обреченных.

Ситуация патовая потому, что плебеи самостоятельно не способны сменить императора – только убить, после чего ждать, когда патриции предъявят им нового «полубога». Но и патриции тоже не могут предложить ничего более не менее приличного – они тут же полезут на освободившийся трон всем скопом, убивая и затаптывая друг друга.

И тогда начнется то, что несколько столетий назад Пушкин назвал «русским бунтом»:

"Не приведи Бог видеть русский бунт — бессмысленный и беспощадный. Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердые, коим чужая головушка полушка, да и своя шейка копейка".

Но, как включить режим самоуничтожения этому туповатому трусливому стаду? Как ни странно, рецепт выписал сам путин, пытаясь спровоцировать бунт в Украине зимой 2022-2023 годов. Мы тогда выстояли, но не факт, что это удастся повторить россиянам – другой менталитет. Попав в сложную ситуацию, они не станут бороться с неурядицами самостоятельно, а потребуют спасения от «начальства» и, не дождавшись, начнут «штурмовать» присутственные места. Их так приучили – все блага дает им власть. А вот когда прольется первая кровь, озверевшие дикари просто не смогут остановиться.

Схема проста – после очередной ракетной атаки на наши подстанции мы требуем прекращения обстрела гражданской инфраструктуры. Не добившись ничего внятного от ООН, ОБСЕ и Лиги сексуальных реформ, заявляем о своем праве дать зеркальный ответ и бьем по электроподстанциям и высоковольтным линиям одной из приграничных областей нашими ракетами и дронами, чтобы лишить электричества жителей конкретного региона.

После двух «зимовок на льдинах» мы более-менее подготовлены – «дырчики», аккумуляторные батареи, «буржуйки» с дровами, но главное – опыт выживания в непростых для жизни условиях. Ничего подобного у россиян нет и близко – зато имеется в хлам раздолбанные электросети, аварийные трансформаторы и вопиющая халатность обслуживающего все это «счастье» персонала. Вот тогда и начнутся «поиски крайних» - толпа обезумевших от холода (средняя температура в россии ниже на 10 градусов, чем в Украине) аборигенов начнет искать местных чиновников, которые сбегут, не дожидаясь «четвертования» или «колесования». Вместо них приедут внутренние войска…

Нужно ли раскрывать детали подобных «народных гуляний»?

Если враг попытается снова ударить по нашей инфраструктуре, то нужно повторить тот-же «карамболь», но уже в соседней более близкой к москве области. Скажем так, на бис.

Скажете жестоко? А как они поступают с нами? Что касается обвинений в нарушении международного права, то не мы начали геноцид холодом. Ну, да – Римский папаша осенит себя Красным Крестом, а сердобольная Human Rights Watch в очередной раз почешет свою «обеспокоенность». Пожалуй, это все, на что способны эти пустомели.

Путин хотел гибридной войны, так почему ему ее не предоставить?

Что касается «мира», то едва ли эта мразь захочет хоть чем-то поступиться. Уступив его шантажу, мы не сможем смотреть в глаза вдовам и сиротам. Скажу больше – мы перестанем пользоваться зеркалом, дабы не испытывать постоянный стыд…

Гражданское общество в Украине еще находится на стадии формирования, но можно с уверенностью сказать, что позорного замирения оно не примет. Временный консенсус на условиях гарантированной безопасности – да, капитуляцию – нет…

Эпилог.

«Война закончится, если вы этого захотите»

(Джон Леннон)